История
Писатель и журналист Ариф Сапаров, один из первых летописцев Дороги жизни, в книге «Страницы блокадного дневника» так описывал обстановку в парикмахерской в 1941–1942 годах: «Большинство клиентов — ленинградцы. На них просто страшно смотреть. До того заросли и покрылись коростой грязи. Спутанные, давно нечесаные волосы на голове. Грязные клочья вместо бороды. Черные шеи и щеки, закопченные у огня «буржуйки». Сядет такой пещерный житель перед зеркалом и с удивлением взирает, как постепенно бритвой и ножницами приводят его умелые руки в благообразный вид. Причешут, подстригут, побреют, спрыснут хвойной водицей и, смотришь, новый человек выходит на улицу. Правда, еще он бледен и худощав. Но видно, не дойдет уже до той страшной грани запущенности, в какой он был. Великое дело парикмахерская! Это как символ возрождения, как луч надежды».
Многие жители осажденного города приходили в парикмахерскую просто помыть голову. Здесь всегда была вода — ее набирали либо в проруби у знаменитого спуска на Фонтанке, 21, либо собирали то, что скапливалось в воронках от бомб на самом Невском. Нередко в заведение заглядывали солдаты и ополченцы, собирающиеся на фронт. Здесь же приводили себя в порядок актеры и актрисы ленинградских театров.
В парикмахерской ухитрялись делать, кажется, почти невозможные в блокадном городе процедуры — например, красить волосы. Правда, для этого требовался дефицитный в городе ресурс — керосин. В витрине даже висело объявление «Приходите с керосинками — уходите блондинками». Изготавливали тут и средства для укладки. Лак для волос делали из политуры, одеколона, мебельного лака и хвойного экстракта.
Парикмахерская продолжила работу и в послевоенные годы. В 2002 году у входа в нее установили памятный знак по проекту художника Александра Коцюбинского. Четыре года спустя заведение закрылось, не выдержав очередного повышения арендной платы.